Π α ρ α κ ά λ υ ψ ι ς

Прежде чем что-либо написать в мой Журнал, прошу ознакомиться со следующими рекомендациями.

( Collapse )

Мои философские предпочтения: скептицизм, прагматизм, аналитическая философия.
Мои философские антипатии: материализм, религиозный фанатизм, сциентизм.

Чего можно ждать от моего Журнала: философских сообщений скептической направленности, сообщений, так или иначе касающихся моей скромной персоны, а также сообщений, посвященных библейской текстологии и истории зарождения христианства.
Чего от моего Журнала ждать не следует: взаимного френдования (я вообще никого не френдую), стереотипности (как и других ярких проявлений догматизма), единомыслия с вами (оградите себя от ненужных разочарований).

Прислали на мыло:

«Сегодня в подъезде своего дома был убит профессор Александр Леонидович Дворкин. Профессору было нанесено два проникающих ножевых ранения в область грудной клетки, одно из них — в область сердца. Потерпевший был доставлен в больницу скорой помощи, где, не приходя в сознание, скончался. Нападавший задержан. Им оказался бывший адепт «Общества Сознания Кришны», в настоящее время нигде не работающий, без определённого места жительства. Возбуждено уголовное дело по статье «Умышленное убийство», ведётся следствие».

Читаю в «Учительской газете» за подписью некой Елизаветы Марковой: «Когда Лев Толстой сказал, что патриотизм — это последнее прибежище подлеца (кстати, подобную мысль высказывали и до него и после), он имел в виду не патриотизм как таковой, а национализм. Многие мыслители называют патриотизм чувством оборонительным, а национализм — агрессивным, поэтому тех, кто нападает на людей другой национальности, нельзя назвать патриотами» и т. д.
Не могу вспомнить, в каком месте Лев Николаевич высказал эту мысль, но речь там явно шла о другом. Кто скажет, где наконец в Сети можно найти электронный вариант девяностотомника Толстого? Полностью!
Кстати, мне сказали, что до Толстого эту мысль высказал Оскар Уайльд, но у него я этой фразы не нашел. Он говорил, что «patriotism is the virtue of the vicious», поясняя по этому поводу: «Your conviction that this country is superior to all other countries because you were born in it». А точный английский аналог: «Patriotism is the last refuge of the scoundrel», — принадлежит Сэмюэлу Джонсону (Johnson Samuel © 1775).

P.S. «If patriotism is the last refuge of a scoundrel, it is not merely because evil deeds may be performed in the name of patriotism, but because patriotic fervor can obliterate moral distinctions altogether» (Ралф Бартон Перри).

1. Т. н. «мягкий» атеизм соотносится с агностицизмом, как ладья с шахматной композицией: ладья может быть в композиции, ее может не быть, но сама по себе ладья композицией не является.

2. Вопрос атеизма и морали — из этой же области. Атеизм не является цельным мировоззрением и сам по себе не содержит этических (как моральных, так и аморальных) установок. О морали можно много рассуждать. Напр., многие мыслители (в частности, Кант) считают глубоко аморальным ожидание награды за благие дела, а тем более ожидание вечных наслаждений в раю (желание ежесекундных и мимолетных наслаждений куда менее аморально). Я уже не говорю о том, что, с точки зрения морали, нельзя примирить справедливость с милосердием. Но как бы то ни было, говорить о морали можно только в рамках цельного мировоззрения, каковым атеизм не является. Невведение в свое мировоззрение Бога само по себе еще не говорит о моральности или аморальности. Обратите внимание на слова апостола Павла в Послании к римлянам (Рим.2:14-15).

3. Некто пишет: «Есть такая замечательная поговорка — «если атеизм это религия, то лысый — это такой цвет волос», которая отражает все суть попыток приписать атеизму веру, как обязательное условие».
Поговорка хорошая, но чтобы она еще была логически верной, нужно отождествить теизм и религию, а я считаю, что религия — более широкое понятие. Есть атеистические мировоззрения, отвечающие религиозному — с непререкаемой догматической верой, с выполнением культовых обрядов и пр.
Столь же неправомерно отождествление атеизма с материализмом. Уже хотя бы потому, что схоластика была разрушена идеалистом Кантом. Не говоря о том, что наиболее атеистическим мировоззрением является солипсизм (в рамках отсутствия панелевтерии).

Если агностицизм Юма был по большей мере интуитивным, то Кант первым убедительно показал, почему невозможно абсолютное знание. Удар, нанесенный Кантом всем догматическим системам, можно считать смертельным. Принципы трансцендентальной дедукции спасли метафизику, но показали полную никчемность притязаний на ее познание. Единственные пути, которые оставались еще открытыми «рациональной» метафизике, состояли либо в произвольной переделке учения Канта, либо в изобретении систем, основанных на непризнании элементарных законов логики и на грубом смешении понятий, разделенных Кантом. Все подобные системы были не развитием учения Канта, а движением вспять — к «железобетонному догматизму» (К. Поппер).
( Collapse )

Проблема логического фатализма и истинности высказываний о будущих событиях была впервые поставлена Аристотелем в известной девятой главе его трактата «Об истолковании» (Aristoteles. De interpretatione, 18a-b). Вначале Аристотель формулирует правило, которое применяется по отношению к настоящим и прошлым событиям: относительно актуально сущего невозможно, чтобы были вместе истинны как некоторое утверждение (p), так и его отрицание (не-p); необходимо, чтобы одно из них было истинным, а другое ложным. Тем самым утверждается принцип бивалентности: «либо T (p), либо T (не‑p)», где T — оператор истинности. (Принцип бивалентности здесь не следует путать с законом исключенного третьего: «T (либо p, либо не‑p)».)
( Collapse )